За то, что мне так часто — слишком грустно...
Уж сколько их упало в эту бездну, разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну с поверхности земли.

Застынет все, что пело и боролось, сияло и рвалось, -
И зелень глаз моих, и нежный голос, и золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом, с забывчивостью дня.
И будет все - как будто бы под небом и не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине, и так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине становятся золой,

Виолончель и кавалькады в чаще, и колокол в селе...
Меня, такой живой и настоящей, на ласковой земле!

К вам всем, что мне, ни в чем не знавшей меры чужие и свои,
Я обращаюсь с требованьем веры и с просьбой о любви.

За то, что мне - прямая неизбежность - прощение обид,
За всю мою безудержную нежность и слишком гордый вид.

За быстроту стремительных событий, за правду, за игру...
Послушайте! - Еще меня любите за то, что я умру.

К вам всем, что мне, ни в чем не знавшей меры, чужие и свои,
Я обращаюсь с требованьем веры и с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно: за правду да и нет,
За то, что мне так часто — слишком грустно и только двадцать лет,

За то, что мне прямая неизбежность — прощение обид,
За всю мою безудержную нежность и слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий, за правду, за игру...
— Послушайте!— Еще меня любите за то, что я умру.

1913 г.